Повесть "Свет и Тьма (Часть 2)".
«Свет пришел в мир, но люди
более возлюбили тьму»
(Ин.3:19).
ГЛАВА 1. ВОЗВРАЩЕНИЕ.
Наконец-то Иисус Христос дома! Позади двенадцать лет скитаний в поисках знаний. Позади и сорок дней в пещере, посреди пустыни, за работой над Новым Заветом. Эти дни были самыми трудными на большом пути к Новому Завету. А Назарет был тогда уже так близок! И искушение Иисуса, стало кодой изнурительного интеллектуального марафона длиною в двенадцать лет. Ослабевший после пещерного заточения, Иисус с трудом добрался до Назарета. Только упрямый дух, сберегая драгоценный пергамент, заставлял Иисуса идти и идти. И когда ночью пришел Иисус в Назарет, то упал на пороге без сил. И уснул. Два дня проспал Иисус в мягкой, тёплой постели, не выходя из дома, просыпаясь только для того, чтобы поесть.
Деликатные соседи под разными предлогами заглядывали во двор к Марии, надеясь увидеть Иисуса, но Мария никого не пускала в дом, чтобы не побеспокоили её усталого Йешуа. А ночью, когда в доме все спали, Мария приходила к Сыну, тихо садилась в изголовье и при мерцающем свете лампады смотрела на сладко спящего Йешуа, замечая каждую морщинку на Его родном, исхудавшем, усталом и таком повзрослевшем лице. Но в субботу Мария сама решительно разбудила Иисуса: надо было идти в синагогу.
«И возвратился Иисус в силе духа в Галилею. И пришел в Назарет, где был воспитан, и вошел по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу» (Лк.4:14,16).
Какая синь лилась с небес на родной Назарет в то ослепительно солнечное утро! Будто бы и природа радовалась возвращению Иисуса домой! А Назарет, который так часто во всех подробностях вспоминал Иисус в дни странствий, ничуть не изменился. Двенадцать лет, -- где они? Не сон ли это был? Но прежние дети в Назарете выросли и родили своих детей, да и городок, будто бы, уменьшился, ничуть при том не меняясь. Те же узенькие улочки с маленькими, как игрушечными, домиками под ярко красными черепичными крышами, всё так же прихотливо извиваясь, сбегают вниз по крутому склону горы. А сегодня, в лучах весеннего солнышка, весь Назарет сияет радостно, как гордость тёти Хани, -- медный тазик перед Пасхой. Да вот же и он, тот самый тазик! Как солнышко радостные блики от него освещают чистенький дворик тёти Хани!
А как обрадовались возмужавшие сорванцы -- друзья Иисуса, когда появился Он во дворе синагоги! С грубоватой непосредственностью хлопая Иисуса по спине и плечам, друзья наивно удивлялись тому, как возмужал Он. Удивлялись и Его нарядным иноземным одеждам и заморской причёске. Но когда подошло время субботнего чтения, строгий глава общины, педантичный старый равви Мардохей, решительно пресёк весёлый галдёж в садике перед синагогой.
Очень хотел Иисус рассказать землякам о том, что не напрасно скитался Он по свету так много лет. Рассказать им о новом Учении, которое создал Он на текстах старой Библии. И объяснить, как сумел Он увидеть в Библии то, что не видел до него никто. А это стало возможно потому, что приобрёл Он в странствиях новые знания, которые стали ключом к новому пониманию старых текстов Библии. И попросил Иисус у равви разрешить Ему читать и проповедовать. А, получив разрешение, Иисус поднялся на подиум с кафедрой.
«Ему подали книгу пророка Исаии; и Он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу…» (Лк.4:17,18).
Как хорошо читал Иисус! Громко, отчётливо, выразительно. Звучный, сильный голос Иисуса, увлекая за собой восторженные души слушателей, то тревожно взлетал под крышу синагоги, то, спускаясь к слушателям, волнующе обволакивал их души, завораживал их, рельефно выделяя красоту бессмертных строк божественно прекрасной поэзии Исаии.
Завороженные выразительностью чтения Иисуса, земляки Его сидели не дыша. А через открытую дверь синагоги доносились с детства знакомые Иисусу субботние звуки фауны родного провинциального городка: мычание коров, лай собак, кудахтанье кур. А где-то, неподалёку, капризно кричала коза, возмущенная тем, что из-за субботы её не пускают пастись на зелёный луг за городом. Четыре тощие курицы, под предводительством важного, упитанного петуха, бесцеремонно вторглись в синагогу и деловито вели раскопки в земляном полу.
Но никто не обращал внимание ни на нахальных куриц, ни на нервные претензии обиженной козы. Назаретяне, родные братья и сестры, друзья и родня, в лучших одеждах, предназначенных для субботы, чинно восседали на скамейках с прямыми высокими спинками, сложив на коленях руки с черными буграми мозолей. И такими родными были они все! И всё в синагоге было родным. Даже скамейки, где каждая дощечка хранила тепло рук Его отца, -- умелого плотника Иосифа, который безвозмездно сделал мебель для синагоги.
Благоговейно внимая чтецу, прямо, не сутулясь, сидели на скамейках дочерна загорелые плечистые назаретяне: ряд за рядом, плечом к плечу. На их бесхитростных крестьянских лицах, покрытых ранними морщинами от тяжелого труда, продублённых солнцем и ветром, светилась субботняя благодать. А капельки пота на лицах, застывших в напряженном внимании, ещё больше подчёркивали субботнее благостное сияние лиц. И веяло от назаретян непоколебимым душевным покоем, крепким запахом пота и чеснока, и дремучим провинциальным невежеством.
Заметно постаревший добрый равви Мардохей, устало сутулясь, восседал на высоком почетном месте «председании». Как видно, от беспокойных дум ночных, заостренная к макушке голова главы назаретской общины вытерлась до такой большой лысины, что её не могла закрыть кипА – традиционная иудейская шапочка.
Прикрыв слезящиеся от старости глаза, под чтение Иисуса, вспоминал старый равви сына трудолюбивого плотника Иосифа и юной красавицы Марии – смышлёного мальчугана Йешуа, которого научил он, равви Мардохей, так хорошо читать. Не думают старики о будущем. Нет у них будущего. Зачем думать о том, чего нет? Зато у них так много интересного прошлого!
И туда, в прошлое, тянутся тягучие, как смола ливанского кедра, мечты стариков. Мечты, потому что события далёкого прошлого у стариков непроизвольно корректируются, превращаясь в мечты о прошлом. И в мечтах воспоминаниях видел старый равви любимого ученика Йешуа: старательного, энергичного и любопытного юношу, который несмотря на молодость, служил левитом в синагоге.
А фантазия Мардохея продолжала логику воспоминаний о том, что могло бы быть: вот он освящает брак Йешуа со своей старшей доченькой, юной, застенчивой красавицей и уже, доброй хозяюшкой…а вот и первенец – очаровательный малыш, родной внук равви, которого принесли родители в синагогу к деду на обрезание, а вот… Как хорошо работать вместе, равви и Йешуа, когда мудрость старого равви реализуется кипучей энергией молодого, полного сил, левита… как расцвела бы тогда назаретская община!
Оторвался от грёз Мардохей, вздохнул. И залюбовался Иисусом: красив, высок, ловок, широкоплеч! Какие сильные руки! Видно, не чужд был на чужбине Ему тяжелый физический труд. А какое вдохновенное романтичное лицо! Волевое, мужественное, опалённое солнцем пустынь и тропических стран, обветренное ветрами дальних странствий! Ранние морщинки у рта говорят о трудных испытаниях и горечи утрат…
Но почему в глазах Йешуа столько не высказанной горечи? Не должно быть у красивого, сильного тридцатилетнего мужчины таких печальных глаз! Видно, не много счастья познал Он в скитаниях на чужбине. Так зачем, огорчив своего учителя, причинив такую боль родителям, покинул Йешуа родной Назарет и ушел на поиски иллюзорной мудрости? Ушел на долгих двенадцать лет! Бедный, добрый плотник Иосиф! Не дождался он блудного сына! Эх, молодо-зелено! Как слепы молодые люди! Ведь, вся мудрость человеческая рядом. Потому, что она в чудесных строках Священного Писания. Нет и не может быть мудрости другой, выше неё, ибо она от Бога!
А на женской части синагоги сидела рано овдовевшая Мария, не утратившая прежней дивной красоты. Смуглое лицо Её, полное ласкового обаяния, освещалось радостным сиянием огромных чёрных глаз от выплеснувшейся из души материнской гордости за Её Йешуа – такого красивого, умного, грамотного Её Сына, который вернулся в отчий дом из дальнего и опасного путешествия за знанием.
К знаниям Йешуа тянулся с ранних лет, ещё ребёнком. А когда подрос, то и равви не всегда мог ответить на странные вопросы Йешуа о Боге. Сердился Мардохей на любознательного мальчика, предупреждая маму Йешуа, что такое любопытство до добра не доведёт.
Вспомнила Мария случай в Иершалоиме, когда после долгих поисков, нашла она Сына в храме, увлеченного беседой с мудрыми столичными равви. (Лк.2:46,47). И говорили мудрецы с Йешуа, как с равным, удивляясь Его необычным мыслям о Боге и человеке, которые почерпнул в Библии двенадцатилетний отрок. И откуда бы Он? А из самой глухой провинции! из Назарета!! А
«из Назарета может ли быть что доброе?» (Ин.1:45).
Когда же Иешуа исполнилось шестнадцать, то Мардохей сам пригласил Его поработать левитом в синагоге. Стар и болен ныне равви. Трудно нести ему на стариковских плечах и богослужения, и все хлопоты Назаретской общины. Хороших дочерей, трёх красавиц, умных, скромных, домовитых, вырастил и воспитал Мардохей, но не дал Господь ему сына который стал бы его приемником.
И подумала Мария о том, что Йешуа, энергичный, самый грамотный в Назарете мужчина, ещё не женатый, мог бы стать… Господи! Подумать страшно! А вдруг и вправду Сын плотника станет равви, главой Назаретской общины?! Помоги Моему Сыночку, Господь! – страстно молилась Мария, впитывая материнской душой, измученной долгой разлукой, голос такого взрослого Сына.
А вокруг любопытные, но добрые глаза подружек Её детства. Они радуются Её радости и никто не завидует Ей. Разве завидуют вдовам?Всем печально, что нет в синагоге Её мудрого, деликатного Иосифа, который был для Марии и добрым отцом, и ласковым мужем! Слава Богу, вернулся её взрослый первенец, -- Йешуа!
На взволнованно растерянном от счастья лице Марии блуждала рассеянная улыбка, не связанная с текстами Писания, которые Мария не понимала, потому что мысли Её были далеко от текстов. Голос Сына слушала Мария, слушала сердцем, а в голове, как радужно-пестрокрылые бабочки, весело порхали обрывки лёгких и радостных мыслей о любимом Йешуа.
ГЛАВА 2. ПРОПОВЕДЬ.
Читал Иисус Слово Божие вдохновенно. И звучал Его голос взволнованно, проникновенно. Волнение Его, передаваясь слушателям, рождало священный восторг, очищающий души от скверны. Невдомёк было слушателям, что Иисус, читая, думает о том: в каком месте прервать чтение и приступить к проповеди, в которой расскажет Он землякам о Новом Завете.
* * *
А мог бы Иисус не проповедовать? Читал бы и читал книгу Исаии. И стал бы Он равви. Всё было у Него для этого: знания, дикция, расположение Мардохея. Особенно, если бы, на радость маме, равви и всем, женился бы Иисус на одной из дочерей Мардохея и стал сыном равви. Забыл бы Иисус обретенные в странствиях знания и имя Своё греческое. Стал бы по-прежнему родным, понятным Йешуа Хаммашиахом.
А там, как знать? -- дослужился бы до высокого чина первосвященника! И прожил бы долгую и счастливую жизнь в большой, дружной семье, окруженный любовью и заботами молодой ещё мамы, любящей домовитой жены и умных, послушных детей. Пользовался бы почётом и заслуженным уважением сограждан за мудрость, знания и доброе сердце. А не был бы в тридцать три года с позором распят на древе, вместе с разбойниками, как бунтарь и еретик. И выбор этот был в Его воле! (Ин.10:17).
Без Учения Иисуса Христа, многое в истории мира пошло по-другому. Но кому какое дело до всемирной истории? Обывателю хватает историй на работе и тех, которые приносят в дом жена, сын, школа и, не дай Бог, участковый! Свобода воли дана человеку для того, чтобы хорошо жил человек, а всемирная история без нас обойдётся! Как просто свернуть на путь обывателя: читай книгу Исаии, спрячь подальше крамольные мысли, не выступай с проповедью Своего Учения и станешь уважаемым человеком. Осчастливишь женщину, которая полюбит Тебя и подарит Тебе Твоих детей – очаровательных ребятишек… но! А тут-то и начинается единоборство с Богом:
«Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его» (Пр.16:19).
«Бог производит в вас и хотение, и действие по Своему благоволению» (Фил.2:13).
А, всё-таки, воля человека сильней! Сильней предначертаний и благоволений Бога, потому что человек сам бог и плотью человека, управляет душа, а не дух!
«Я Сам отдаю её (жизнь): имею власть отдать её и власть имею опять принять её» (Ин.1:18).
Так говорил Иисус спустя три года, когда перед Ним встала грозная дилемма: жить или принять мученическую смерть? А сейчас была, всего лишь, проблема: проповедовать, или… подождать? Пожить, осмотреться. Но так хотелось проповедовать! Значит, желание духа пересилило желание души! И закончил Иисус читать книгу Исайи словами:
«Я открылся не вопрошавшим обо Мне; Меня нашли не искавшие Меня: «вот Я! вот Я!» говорил Я народу…» (Ис.65:1).
Да! Скребли у Иисуса кошки на душе, но, проповедовать хотелось больше,
«И закрыв книгу и отдав служителю, сел; и глаза всех в синагоге были устремлены на Него» (Лк.4:20).
И каждая пара пристальных глаз излучала нетерпеливое ожидание послушать о чудесах, которые поведает их земляк, побывавший в таких дальних странах, о которых в Назарете никто не слышал! Только из глаз старого Мардохея холодком сквозануло: эх, молодо-зелено, -- подумал Мардохей, -- спешит проповедовать! Хочет похвастать, что Он тоже умный. А кто скажет мудрее, чем Исаия и другие пророки? Жаль, что Иешуа прервал чтение, ведь, как хорошо читал! Слушать бы и слушать…
Никогда не выступал Иисус перед аудиторией. И вдруг почувствовал Он, что не знает: о чём будет говорить!? Под пристальными взглядами сотен глаз, смотревших на Него, мысли смешались. Забыл заранее продуманное, ещё по дороге в Назарет, начало убедительной, красивой проповеди! Душу Иисуса заполнила оглушительная пустота. Растерявшись, лишь бы не сидеть молча,
«Он начал говорить им: ныне исполнилось писание сие, слышанное вами» (Лк.4:21).
Вот тебе раз… но эти слова уже выскочили, они были первыми, которые, пришли Ему в голову! А этими словами надо было заканчивать проповедь! Но начинать проповедь с такого эпатажа, значит, обречь её на провал, если не готова следующая фраза, подтверждающая этот эпатаж или превращающая его в шутку. Этой фразы у Иисуса не было. И наступила зловещая тишина.
-- Что-о!?? – хриплым шепотом закричал Мардохей и нервно закашлялся от своего крика.Голос Мардохея от возмущения перехватило, лицо покраснело, кашляющий рот остался открытым. Старчески тусклые глаза Мардохея, в красных прожилках, вылезли из орбит и Мардохей стал похож на варёную креветку. Он пытался закричать: «Что болтаешь, нечестивец!?? Ты кто!? Мессия!!?» Но голос у Мардохея пропал от волнения и изо рта вырвалось яростное шипение.
Гневно всплеснув руками, Мардохей, кашляя, сник. Остальные слушатели, провинциально медлительные по части соображения, не понимали: почему кашляет Мардохей? И пока они, как полагается в Назарете, не спеша, думали про коклюш, тишина в синагоге грозно сгущалась. Испуганно притихла и назаретская фауна. Даже настырная коза перестала скандалить. Почувствовала, что случилось что-то не обычное и людям не до страданий её измученной души, оставшейся без свидания с импозантно чёрным козлом с соседней улицы.
И петух, чуя неладное, подозрительно посмотрел на Иисуса сперва одним, бдительно не мигающим оком. Потом, будто бы, не поверив первому глазу, стал смотреть другим, ещё более бдительно. Смотреть на Иисуса «в оба» петух не мог: нельзя было оставить глупых кур без бдительного ока!
Иисус, всё-таки, заговорил, постепенно обретая уверенность, но заговорил слишком быстро, увлеченно, опасаясь, что больше Ему не дадут проповедовать. Надо убедить земляков… Должны же они понять! Если бы Он знал, что они не понимают Его торопливую речь и все сидят тихо потому, что
«дивились словам благодати, исходящим из уст Его» (Лк.4:22).
Дивились вдохновенности Его речи, не понимая её. Но тут, как порыв ветерка перед грозой, из конца в конец синагоги, прошелестел шепот. А когда он усилился, превращаясь в ропот, Иисус понял, что земляки Его, показывая на Него пальцами, улыбаясь,
«говорили: не Иосифов ли это сын?» (Лк4:22).
Увидев улыбки на лицах слушателей, Иисус понял, что земляки насмехаются над Его проповедью, будто бы, Он, как клоун, изображает перед ними Мессию. От обиды и гнева вспыхнуло лицо Иисуса и Он
«сказал: истинно говорю вам: никакой пророк не принимается в своем отечестве» (Лк.4:24).
И добавил:
-- Вы что, -- хотите, чтобы не словами, а фокусами, как бродячий факир, доказал Я то, что понятно из Моих слов? Невдомёк вам, по ограниченности разума вашего, какое чудо в словах проповеди Моей, которую вы не хотите слушать? Чего стоят любые чудеса в сравнении с Новым Заветом, который Я принёс вам! Сколько чудес сделал Исайя? Помог вдове, исцелил прокаженного. Но вдов тысячи, а прокаженных тьма! Хватило бы Исайи на всех? Исайя продлил жизнь одному человеку. И то – не на долго. (Лк.4:25-27) А Я – всем! Навсегда!! Я принёс в мир одно чудо, но каждому! Это чудо – Закон единства человека и Бога! Я принёс весть о том,
«Что мы пребываем в Нем, а Он в нас» (1Ин.4:13)!!
Вырвались эти слова у Иисуса прежде, чем успел Он объяснить суть Нового Завета. И земляки Иисуса поняли эти слова, как безумно хвастливую ересь. Что Иисус объявляет Себя Богом и с этой возвышенной позиции унижает пророка Исайю! А поэтому
«Услышавши это, все в синагоге исполнились ярости» (Лк.4:28).
Вскочив со своего председания, Мардохей, брызгая слюной, стал безголосо и беззубо выкрикивать что-то хрипящее. Одряхлевшими руками пытался Мардохей порвать на себе воротник нарядной рубашки, чтобы этим выразить гнев от свершившегося в синагоге святотатства. Но рубашка была новая, прочная и от ощущения своей телесной немощи, ярость Мардохея бурно возрастала внутри его, грозя разорвать его дряхлое сердце!
А тут ещё нервные женщины, чуткие к любому скандалу, хотя они ничего не поняли, но заохали, запричитали, завосклицали все вместе, как куры в потревоженном курятнике. А мужчины, распаляясь неистовством Мардохея, вскочили с мест, размахивая руками, и возмущенный рёв рванулся из десятков хриплых глоток, заглушив голос Иисуса, всё ещё пытавшегося что-то объяснять.
За время странствий, забыл Иисус об оголтелом иудейском фанатизме. Ошеломленный неожиданным всплеском злобы, осыпаемый насмешками и руганью, закрыл Иисус лицо руками, замер в отчаянии. Много опасных приключений случалось с Ним во время путешествий, но никогда не чувствовал Он Себя таким беспомощным, как в синагоге родного города, среди земляков, друзей и родных, к которым пришел Он с радостно открытой душой, уверенный в их помощи.
«Пришел к своим, и свои его не приняли» (Ин.1:11).
ГЛАВА 3.НАЗОРЕЙ.
Мало, Его не приняли! Его отвергли!! Его прокляли!!! Его отлучили от синагоги, объявив «назореем»… Едва стихли крики негодующих назаретян, как Марохей, трясясь от гнева, застилающего разум, огласил приговор столь же ужасный, сколь и несправедливый, несоразмерный вине Иисуса. Потому что нет ничего страшнее, чем фанатик, обладающий властью. Нет ничего отвратительнее фанатика в возрасте, когда у разума тормозов нет. Конечно, Мардохей был бы снисходительнее к кому-либо другому, но не к Иисусу. Потому что Мардохей любил Иисуса. Оскорблённый отступничеством Его от веры, потеряв надежду увидеть Иисуса своим приемником, Мардохей, в отчаянии, рубил сплеча и беспощаден был.
Иисуса прокляли, предали анафеме в синагоге Его родного города. Прокляли, изгнав из синагоги. Он стал «назореем» -- отлучённым. И каждый может убить Его без суда и безнаказанно. (Ин.16:2). И женщины, которые с детства знали Марию, не дали Ей даже подойти к Сыну попрощаться. И, исполняя ужасный в своей нелепости приговор, те же друзья босоногого детства Иисуса, которые только что так непосредственно радовались Его возвращению в Назарет, вывели Иисуса из синагоги и подгоняя Его подзатыльниками
«повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть Его» (Лк.4:29).
И закончилась бы под обрывом у этой горы миссия Сына Человеческого, побитого камнями, если бы расстояние от города до обрыва не оказалось больше того, которое разрешено Законом для хождения в день субботы. Иудеи наиболее фанатичные, не желая согрешить, вернулись с полпути, а легкомысленная молодёжь, у которой впереди есть время, чтобы согрешить и покаяться, проводили Иисуса подальше от города. А там отвернулись от Него, будто бы они погулять на природу вышли. А
«Он, прошел посреди них, удалился» (Лк.4:30).
* * *
Тропинка, привела на пастбище. В роще, возле родника стояла хижина под камышовой крышей – убежище пастухов в непогоду. В субботу хижина пустовала. Не раздеваясь, Иисус упал навзничь на солому, которая служила пастухам постелью. Горечь обиды, душевная боль от унижения, из-за горя мамы, стыд за проповедь, которая закончилась не триумфом, а изгнанием, --всё это переполняло душу Иисуса.
Но эти страдания причиняли боль меньшую в сравнении с чувством отчаяния от неразрешимости вопроса: как поделиться с людьми Своими знаниями? Как передать людям Новый Завет, если даже друзья и земляки не хотят слушать Его!?
«Пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин.1:11).
Почему-у?? Иисус стал вспоминать Свою проповедь, ужасаясь обилию и нелепости допущенных Им ошибок. Во-первых. Надо было излагать проповедь исподволь. Лучше отрывками, среди рассказов о дальних странах. А когда слушателей перестала бы шокировать новизна Его откровений, можно осторожно, фрагментами, излагать суть Учения в синагоге, как бы, для дискуссии. А во время дискуссии всем и Мардохею стала бы понятна правота Его еретичного Учения, в основании которого те же тексты Библии, которые поняты, да не так. Во вторых. Проповедь нельзя начинать с объявления Себя Мессией. Люди взвизгивают и подпрыгивают от этого известия, будто бы их стегнули между ног веткой шиповника. Тем более, если знают они Тебя с детских изумрудных соплей. В третьих. Не скромно сравнивать Себя с пророком Исаией, да ещё и критиковать при этом Исаию. В четвёртых. Во-время надо вспоминать о том, что
«не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем» (Мф.13:57).
А уж тем паче, в родном Назарете! В пятых… и вспоминая сегодняшнее собрание, Иисус застонал от мучительного стыда, закрыв пылающее лицо руками. Почему Его тут же не побили, как следует, в синагоге?? И через годы, понимая, как нервно воспринимают люди всё новое, еретичное, говорил Иисус ученикам:
«Остерегайтесь же людей; ибо они… в синагогах своих будут бить вас» (Мф.10:17).
«Изгонят вас из синагог; даже наступит время, когда всякий убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (Ин.16:2).
Но не огорчайтесь этому, знайте, что
«блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас и будут поносить» (Лк.6:22).
Значит, вы на правильном пути, ибо
«Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, поэтому ненавидит вас мир» (Ин.15:18,19).
Но всё это будет потом. А сейчас Иисуса терзали стыд и раскаяние за неумелую проповедь, за совершенные ошибки. И просил Иисус у Бога прощение за неудачную проповедь и молил Господа дать Ему дар проповедования. Истерзав душу переживаниями, неожиданно уснул измученный Иисус. И во сне получил Иисус от Духа Божьего, вместе с даром проповедования, дары другие, для несения Его креста – Нового Завета. Ибо
«одному даётся Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом, иному чудотворения, иному пророчество…» (1Кор.12:4-11).
А Иисусу Христу дано было всё и сразу!
* * *
Проснулся Иисус и рассмеялся от охватившего Его чувства радости. Что-то приснилось?... но не вспомнил. Просто, исчезло шершавое ощущение стыда и колючее чувство горького раскаяния. Не было, стягивающей железным обручем сердце, горечи безысходного отчаяния. Вместо этого – блаженство радостного, безмятежного покоя.
Сквозь щели в хижину пробивались лучи раннего утреннего солнца. Пронизав хижину насквозь, золотыми нитями счастья туго натянулись они над головой Иисуса. Кажется, тронь солнечный лучик и запоет он, как звонкая струна эллинской кифары. А вместе с солнечным светом, заполнила хижину дивная утренняя музыка просыпающейся рощи. И весенние дерзко-счастливые голоса птиц, и ласковый шелест молодой листвы, и интимно нежный шепоток ручейка, и множество разных загадочных звуков, голосов и подголосков, радостно ворвавшись в хижину, звенели, пели, шелестели.
Эта чарующая душу музыка смягчала душевную боль, заживляя царапины раненого самолюбия. Своей безмятежностью и покоем музыка рощи заботливо и нежно обволокла болезненно колючие мысли, врачуя уязвленную душу. Казалось, будто бы Сам Отец Всевышний ласково успокаивает несправедливо обиженного Сына. И улыбнулся Иисус, вспомнив слова спутника по былым скитаниям, – неунывающего эллина Гая, который, как все эллины, обожал логику: «Глупо расстраиваться за то, что можно исправить. А, уж тем более, за то, что исправить нельзя».
ГЛАВА 4. АТЕИСТ ГАЙ.
Не раз вспоминал Иисус Гая, любимца Бога. Был Гай из тех оптимистов, которые и в бочке дегтя находят ложку мёда. Для таких людей любая неприятность – повод посмеяться. Как-то, после дня трудного пути, легли они спать голодными, на охапке соломы, прижавшись друг к другу от холода. Не было в их общем кошельке и ассария, чтобы заплатить за ночлег в тепле. И вдруг Гай рассмеялся и сказал:
-- Нит гедайге, Иисус! Твой иудейский Бог, очень любит нас! Как заботливо оберегает Он наш кошелёк от денег, которые ввели бы нас во грех чревоугодия! Хорошо нам, эллинам: богов много. Один не помог – бегом к другому! А у вас, иудеев, Бог один. А спорить с Монополистом, – дело бесплатное. Давай, перехитрим Твоего Бога: если нельзя изменить обстоятельства, то мы, изменим к ним отношение! Объявим до утра добровольный иудейский пост! А утром посмотрим: как обрадуется этому Твой Бог? Не возьмут ли нас погонщиками в караван? Хотя бы, за бобовую похлёбку…
Вот, и Ему сейчас надо примириться с обстоятельствами и изменить методику проповедования Нового Завета. Нельзя расточительно разбрасывать зерна Учения перед случайными слушателями! Хорошие всходы бывают на обработанном поле, которое вспахано разумом и не засорено фанатизмом (Мф.13:1-23). Нужны постоянные слушатели. Нужна школа из парней смышлёных, не унывающих, вроде Гая.
А то, что Гай не пошел со мной в Иудею, так это к лучшему. Из-за шуточек Гая над скудоумием фанатиков, не раз приходилось вспоминать народную мудрость: «остроумным людям очень нужны быстрые ноги!» Помоги, Отец Мой, весёлому Гаю! Жизнерадостному атеисту… А, разве Бог не любит атеистов? Строго говоря, атеистов в природе нет. Какая разница, если вместо слова Бог говорят они слово «природа», наделяя это понятие мудростью и могуществом Бога?
Атеизм – единобожие, где Бога называют Мудрой Природой. А люди, истинно верующие в Бога, они, как влюблённые, застенчивы. Не обнажают интимные чувства. Любая любовь интимна. И к женщине, и к Богу. Неужели надо объяснять ханжам, толпящимся в храмах:
«не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми» (Мф.6:5)?
* * *
Гай не докучал Богу молитвами. Что такое молитва? Общение с Богом. А Гай общался с Богом всегда, потому, что радовался всему. Хохотал Гай над невезухой, а радость – это лучшая молитва для Бога. Сказано людям:
«Радуйтесь всегда в Господе; и ещё говорю: радуйтесь» (Фил.4:4).
«Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь» (1Фес.5:16,17).
«Молитесь во всякое время духом» (Еф.6:16).
Пребывая в духе с Господом, всегда был неразлучен Гай с Духом Божьим. Искренняя радость в духе важнее Богу, чем не всегда искренние слова. Гаю, влюблённому в жизнь, если и бывало невмоготу от невзгод, то говорил он без лукавства:
«радуюсь в страданиях моих» (Кол.1:24).
И была эта радость в страданиях самой великолепной благодарственной молитвой для Бога! Как улыбка больного ребёнка для любящих родителей. Невозможно жить и не чувствовать контакт с Духом Божиим, когда он есть. А у Гая был он. И по-атеистически, в себе самом, веровал Гай в Мудрого Всевидящего Бога, который был так похож на рано погибшего храброго его отца! И знал Гай, что его сокровенная, тайная от всех любовь к Всевышнему радостна для отца родного и Отца Всевышнего. Прятал Гай от всех эту любовь под циничным юморком прожженного атеиста. Коробила открытую для Бога душу Гая ханжество и скудоумная злоба фанатичных фарисеев.
Понимал Гая только Иисус, который чувствовал такое же отвращение к набожности попов и фарисеев, кичащихся праведностью, а не делами (Мф.23:1-39). А потому в душе одобрял весёлый атеизм Гая, который, как щит, закрывал душу Гая от докучливых визитёров, лезущих в душу, не снимая сандалий.
* * *
Как молодое вино, бродит Новый Завет в душе Иисуса. Чувствует Иисус, как в брожении новых мыслей, продолжает расти в душе новое Учение, вместе с Его интеллектом. Да, для такого Завета, который сам по себе генерирует новые оригинальные мысли, нужны «мехи» не только новые и крепкие!
«Не вливают так же вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают; но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое» (Мф.9:17).
А потому нет смысла искать учеников и будущих проповедников нового Учения, среди попов, боящихся потерять покойные, для стариковских задниц, «председания»; не годятся для этого книжники: от их занудной схоластики мухи в синагогах дохнут; не нужны кичливо-праведные фарисеи, завидев которых Гай за живот хватался:
-- Ой-ой-ой! Азохн вей! Где отхожее место? От уксуса фарисейского в животе вино скисло!
Надо искать учеников среди парней молодых, жизнерадостных. Пусть, не знающих Библию, зато не замороченных поповскими догмами. Легче научить, чем переучить. В Иудее нет не грамотных. А дополнить знания – дело наживное. Было бы желание учиться, а не молиться. Пусть будут среди Его учеников и простодушные рыбаки, и задиристые зилоты, даже отверженные мытари! (Мф.10:3).
Когда есть большое, захватывающе интересное дело, то оно объединит разных людей. А без такого дела самый однородный коллектив распадётся, истерзав себя склоками. То дело, которое Он предложит ученикам, не потерпит одного: набожности. Набожных лицемеров и на дух нельзя подпускать к проповедованию Нового Завета. Впрочем, те и сами к Новому Завету не подойдут…для них Новый Завет – безумие.
«Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом» (1Кор.3:19).
Еретики смелы, любопытны, умны и дерзки. А набожные… они глупы и трусливы. И набожны они со страху. Бога они боятся. Боятся приблизиться к Богу. Не понимают, что общение с Богом – радость! И еретиков набожные боятся больше чёрной кошки. Хотя и чувствуют, что те с Богом общаются. А за этот страх ненавидят еретиков. Ненавидят за дерзость, за радость, с которой живут еретики, ничего не боясь, так как уверены в помощи Бога. Не еретики ли заявляют:
«Если Бог за нас, то кто против нас?» (Рим.8:31).
А набожные не посмеют сказать так дерзко, потому что сомневаются и в себе, и в Боге. Всех, кто дерзок в вере, кто не сомневается в Боге, тех называют еретиками. И к Нему, Еретику, теперь ещё и отвергнутому церковью, фарисеи и близко не подойдут! А о вере Своих учеников, о вере, про которую сказано:
«Вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр.11:1), --
о такой вере Он Сам позаботится. Будет вера у учеников не от церковного зомбирования, не от молитв, а от знаний. От доказательств, от «осуществления ожидаемого». Будет
«вера от слышания, а слышание от слова Божьего» (Рим.10:17).
От «слова» с маленькой буквы, от «всякого слова» (Мф.4:4). Вера от знания не только Библии, но и наук. Вот это и будет вера, стоящая на фундаменте эксперимента, учёбы, в общем – дел! Вера без дел бывает только у зомби. Это мёртвая вера, ибо
«вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак.2:17).
Как каменщик, строя здание, поднимается с ним всё выше, так и вера растёт, вместе с делами человека и его знаниями. (Иак.2:22). Хорошие дела могут быть и без веры, но вера без дел отвратительна, как сожительство с покойницей.
«Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва» (Иак 2:26).
Будет у учеников вера не та, которой кичатся в храме (Мф.23:5), а такая, за которую попы будут изгонять Его учеников изо всех храмов! (Ин.16:2). Будет вера, за которую попы науськают на учеников всех святош набожных! Такая вера, за которую пойдут Его ученики на крест, на костёр, на арену с голодными львами! Зато, миллионы умных людей, узнав о такой вере, устремятся к Богу, а не в бесовские храмы, ибо
«Всевышний не в рукотворенных храмах живёт» (Деян.7:48).
ГЛАВА 5.УЧЕНИКИ
Его долг, его крест, перед Богом и человечеством – сеять! Сеять семена Нового Завета в сердца людей. Пусть для этого почва не готова. Если прорастёт хотя бы часть семян – дело Его не напрасно (Мф.13:3-23). Эта работа неблагодарна, опасна. В толпе церковные фискалы и фанатичные фарисеи. Ну и что?Можно рассказывать притчи? Умный и притчу поймёт,
«А кто не разумеет, пусть не разумеет» (1Кор.14:38).
От этого умным только лучше. А «дураку и грамота вредна», говорил Гай. К притче ни один фарисей не придерётся, это же побасенка! Хороша притча и тем, что учит не только слушать, но и думать о смысле услышанного. (Мф.13:13). Думать полезно – от этого появляется разум, -- тот Божий дар, ради которого Бог создал человека. И поэтому
«кто обретает разум, тот любит душу свою» (Пр.19:8).
Иисус вспомнил про Пифагора, который гордился не тем, что он философ и математик, а тем, что он Олимпийский чемпион по кулачному бою. «Кулаки нужны учёному для защиты его головы, если есть в голове кое-что, кроме перхоти», говорил Пифагор. И Иисус улыбнулся, представив, как Он, в компании дюжины кулакастых парней, придёт в Назарет и будет проповедовать любовь к ближнему по методике Пифагора. Тут уж, землячки с расквашенными носами, дослушают Его до конца! А непонятливым – дополнительную проповедь под девизом: «Повторенье – мать ученья».
* * *
Надо сейчас же идти в Капернаум на поиски учеников! Они необходимы не только для того, чтобы было кому передать Учение, но и для того, чтобы было с кем всё время делиться интересными мыслями, которые, рождаясь, переполняют душу от ещё не перебродивших идей Нового Завета. Но как не просто найти среди тысяч людей тех молодых парней, которые бросив дела и дом, отправятся бродяжничать с Ним. Но, ведь, были ученики у Иоанна?! Значит, где-то есть парни от Бога, дух которых в Духе Божием. И в их духе – желание послужить Богу. Те парни,
«которых Ты Мне дал, чтобы они были едино» (Ин.17:11).
Ещё не знают эти парни про это, но найду Я их! А тот, кто не послушает Бога, не пойдёт со Мной по зову от Бога, на всю жизнь останется со странной тоской в душе, не понимая: почему в его сердце печаль и куда же так манит вдаль эта пыльная дорога? И будет жить тоскуя и не понимая, что главное в жизни прошло мимо тогда, когда не захотел он по зову духа уйти из дома вслед за странным бродягой проповедником. Каждому человеку предлагает Бог такой перекресток в жизни. И счастлив тот, у кого душа соглашается с духом и нет нужды всю жизнь укорять себя словами:
«Ибо не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю» (Рим.7:15)!
* * *
По пути в Капернаум, Иисус развлекался, вспоминая о Гае. В Элладе много скептиков из-за многобожия. Если бы Гай серьёзней относился к Богу! В душе Иисуса уже тогда было много тем для интересных проповедей. И однажды Иисус признался Гаю в желании проповедовать Слово Божье в Иудее. Гай внимательно выслушал Иисуса. Потом, выбрал удобное место на травке, в тени, вздохнул жалобно и лёг… а когда устал хохотать лёжа, то затараторил на своём бесподобном эллино-иудейском диалекте:
-- Азохэн вэй! Вэй-вэй!! Ты Своего корешка пожалей! Не делай Гаю так смешно за тот ужасный случай! При слабом здоровьишке, у меня может от смеха что-то оторваться. Кому Ты будешь проповедовать в этой сумасшедшей от набожности Иудее? Чему ты научишь фарисеев, которые и без тебя офонарели от молитв?? И на улицах молятся – пройти негде по Ершалоиму! Выпендриваются друг перед дружкой! А спеси-то, спеси…
Вскочив на ноги, Гай карикатурно изобразил похожего на гуся, благочестивого иудея шествующего в синагогу и надменно поглядывающего вокруг. Получилось у Гая это так похоже, что Иисус, не успев обидеться, расхохотался до слёз. А Гай, поощренный смехом единственного зрителя, продолжал:
-- Шща! Не бери в голову такую блажь, друг мой Ёшка! Землячки Твои в синагоге думают не о Боге, а о гешефте с Богом. Как покруче облапошить Бога благочестием! Когда молится фарисей, то не Бога славит, а себя хвалит!
Приняв позу молящегося фарисея, Гай запричитал:
-- Господь Бог! Ты, узе, знаешь, как я Тебя уважаю? Не то, что жалкие бродяжки, как Гай и Иисус, которые шлёндрают по белу свету туда-сюда… на фига? Жрут да ср… везде, где место есть на земле. То ли дело я! Я!! Я – фарисей, сын фарисея!!! Ты узе усёк, Господь, что ем я кошерное и пощусь, как положено? Ага. Поставь-ка в Книге Жизни галочку. Да побольше, а то не заметно! И пожалуйста, Уважаемый Бог, таки не позабудь сколько я тебе узе уплатил в десятинах!? Это же кошмар какой-то! Показать?! А у меня, Господь, вот здесь, всё узе записано…
Эта шуточная сценка, слово в слово, была увековечена в Евангелии от Луки (Лк.18:10-14). Значит, весёлый Иисус, ценивший юмор, пересказывал эту сценку, как притчу, ученикам, которые, небось, тоже катались от хохота, как и Иисус, слушая Гая.
А Гай продолжал импровизацию:
-- Шща, Иисус! Ты узе не обижайся. Я Тебе же добра желаю. Спасибо мне, что есть я у Тебя! А если бы не я!? Да кто б Тебя по жизни наставлял? Да чтобы я всегда так хорошо кушал, как я сейчас правильно говорю!
-- Живи хорошо, дорогой дружище, Гай! Будь здоров, кушай вкусно и досыта… -- мысленно пожелал Иисус, вспоминая о весёлом друге, спутнике по дальним странствиям. Во всём ты прав, Гай, кроме одного: в чудесах ты усомнился. Будут у меня ученики! Поможет Мне в этом Бог. Придут ко Мне те, чей дух в Духе Божьем. Потому что,
«никто не может придти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего» (Ин.6:65).
Пойдут за Мной не те у кого «хата с краю, а окна в другую сторону», не те, кто заражен «вседофенией» а те, чей дух в Духе Божьем и у кого желания души совпадут с желаниями Бога.
«потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» (Фил.2:13).
Придут ко Мне те, у кого будет в душе гармония души и духа – совпадение свободы воли человека с волей Господа, когда хочет человек то, что нужно от него Богу. Тогда идет с радостью человек на любой труд и подвиг, потому что жить по-другому ему не интересно. Придут ко Мне те, кому нести свой крест не страдание, а счастье!
«Ибо если я благовествую, то незачем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую. За что же мне награда?» (1Кор.9:16,18).
Зачем человеку любая награда, если он обретает счастье быть соработником у Бога! Тогда наградою становятся удивительные мысли и неиссякаемое желание работать. А главная награда от Бога соработникам, -- ни с чем не сравнимое счастье – счастье творчества! И творцам царства Божьего, услышавшим призыв Иисуса:
«отвергнись себя и возьми крест свой» (Мф.16:24)! --
сказано будет:
«Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут, то чего не пожелаете, просите и будет вам. Тем прославится Отец Мой, если вы принесете много плода и будете Моими учениками» (Ин.15:7,8).
Слова «просите и будет вам» относятся не ко всем, а к тем, от кого ожидает Господь «много плода». Садовник ухаживает не за всеми деревьями одинаково, ибо
«Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь. Итак по плодам их узнаете их» (Мф.7:19,20).
ГЛАВА 6. ДАР ЦЕЛИТЕЛЯ.
Три года проповедовал Иисус Христос «Царство Божие на земле, как на небе». Три года бездомно скитался Он по Святой Земле и её окрестностям. С горечью говорил Иисус:
«Лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнёзда, а Сын человеческий не имеет, где преклонить голову» (Мф.8:20).
Но не от усталости и непогоды страдал Иисус, а от того, что люди не хотели понять и принять Его Учение. Слава о Нем, как о чудотворце целителе, бежала впереди Него. И в каждом городе население выходило Его встречать. И все три года видел Он перед собой не глаза, горящие жаждой знания, а разверстые гнилозубые пасти, изрыгающие зловонно утробный вопль: «Исцели-и!!!»
«И приводили к нему всех немощных, одержимых различными болезнями и припадками, и бесноватых, и лунатиков, и расслабленных, и Он исцелял их» (Мф.4:24).
Дар целителя, который получил Он от Господа, как вспомогательный для проповедовании Нового Завета, обеспечивал пожертвованиями Иисуса «и сопровождавших Его лиц». И не плохо. Все финансовые дела группы Иисуса вёл казначей Иуда. Он расплачивался за трапезы и ночлеги, и
«он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали» (Ин.12:6).
А это, кроме хлопот, была не малая весовая нагрузка на Иуду, учитывая тяжесть медных денег того времени. Зато увесистость «ящика» позволяла останавливаться для отдыха не только в придорожных корчмах, но и в приличных гостиницах.
А с Иисусом Христом всегда ходило не менее двадцати человек, среди которых были женщины, нуждавшиеся в комфорте. Не только Мария Магдалина, которая везде была с Иисусом, но и мама Иисуса Христа, мама братьев Зеведеевых, подружки учеников… Дар целителя мешал Иисусу заниматься главным: нести Учение людям. Деньги в «ящик» вкладывали те, кто нуждались не в проповедях, а в исцелении! И они требовали исцеления за свои кровные! И гневно восклицал Иисус обращаясь к толпе страждущих:
«о, род неверный и развращенный! Доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?» (Мф.11:11).
Но не мог Иисус оставаться равнодушным к страданиям больных, и снова исцелял и исцелял, а не проповедовал Новый Завет. Часто лечил безнадёжных, иногда воскрешал мёртвых. И три года теснились вокруг Него не те, кто жаждал возрастания в познании Слова, а гниющие заживо страдальцы, покрытые язвами и гноем. Обдавая Иисуса зловонием застарелых болезней, мочи, и давно не мытых тел, страдальцы, злобно переругиваясь, ревниво отталкивали друг друга, оттаскивали за волосы, дрались, в кровь разбивая носы.
А немощные и неимущие, чтобы обратить на себя внимание, громко и жалобно завывали с обочин дорог. Не было у них денег, но было желание стать здоровыми. И всех было жалко Иисусу. И вокруг Него всё время толпились неистово орущие люди, охваченные животным желанием: прикоснуться к Нему своей заразной, гниющей плотью, покрытой пятнами зеленоватого гноя, стекающего по телу вперемешку с болезненно обильным пОтом. И все жаждали исцеление.
«И весь народ искал прикасаться к Нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех» (Лк.6:19).
Обстановочка вокруг Иисуса была не совсем подходящая для вдумчивого изучения Нового Завета. А исцеленные спешили покинуть Иисуса, даже не сказав Ему «спасибо» (Лк.17:12-18). Но вместо одного исцеленного появлялись десятки больных. А Иисус тратил на них не только силы, но и время – последние дни Своей жизни, предназначенные Богом не для исцеления людей от болячек, а для исцеления всего человечества от бесчеловечности! Для исцеления человечества, от эгоизма, стяжательства, злобы, жестокости. Никто не воспринимал чудо исцеления, как залог для нравственного возрождения. Дар исцеления, данный Иисусу от Бога, мешал проповедовать «Царство Божье на земле».
А время шло быстро. Год за годом, день за днём. И после дней, в которые не удавалось проповедовать, болезненно ныла душа за напрасно потерянное время. И где больше принял Иисус страданий: за три часа на кресте или за три года непонимания Его и неверия Ему!? Никого не интересовало Учение Иисуса Христа. А обиднее всего было то, что после Его проповедей люди просили доказывать то, что Он мессия, знамениями.
«Но Он сказал им в ответ: род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему» (Мф.12:39).
ГЛАВА 7. ЭВОЛЮЦИЯ.
Если спросите попа любого ранга о том, в чём же смысл Учения Христа, то выплеснется на вас не замутнённый мыслями фонтан пустословия, после чего вас торопливо перекрестят жестом, каким отгоняют назойливую муху. Ведь на такой вопрос невозможно ответить, не углубляясь в законы эволюции и диалектики. А от этих понятий церковь открестилась, как и от Учения Христа, заявив, что нет ни таких законов, ни Учения. Нет в природе и быть не может!
Я не говорю о эволюции и диалектике в развитии мироздания и о жизни на планете Земля. Но разве не диалектичны притчи Иисуса Христа о Царстве Божьем? Разве не эволюционно Учение Иисуса о духовном и плотском возрастании человека? Какой же неуч придумал, что теория Дарвина не совместима с Новым Заветом, если в Новом Завете написано, что Господь
«уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его» (Фил.4:21).
Дарвин писал об эволюции человека в прошлом. В Новом Завете написано об эволюции будущей. А эволюция идёт себе, что бы ни говорили о ней. Она «краеугольный камень»
«на котором всё здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе» (Еф.2:12).
Возрастает, а не стоит! Разве не диалектично то, что Новый Завет, вырос из Ветхого, упразднив суть Ветхого Завета – Закон. Новый Завет поднимается на более высокий нравственный уровень, не плотской, а духовный, а потому
«ныне умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве» (Рим.7:6).
Эволюция человека подтверждается Библией. Причем, как прошлая, так и будущая. Например:
«Возлюбленные! Мы теперь дети Божии; но ещё не открылось, что будем. Знаем только, что когда откроется, будем подобны Ему» (1Ин.3:2).
По жизнеутверждающей энергетике Нового Завета ясно, что распространяли его люди молодые, жизнерадостные и дерзкие. В Ветхом Завете часто повторяются слова «страх», «смирение», «покорность». И осуждается дерзость. За дерзновение сурово наказывал Бог. Например, слуга Давида Оза был наказан не за плохой поступок, а
«поразил его Бог там же за ДЕРЗНОВЕНИЕ» (2Цар.6:7).
Раб Божий Оза проявил инициативу, хотя и во славу Божию, но свою! А это рабу нельзя. Ему в страхе и послушании надо пребывать. В Новом Завете – всё наоборот! Иисус Христос поощряет:
«Дерзай, чадо!», «Дерзай, дщерь» (Мф.9:2,22)!
«Дерзай, Павел» (Деян.23:11)!
И производные слова от слова «дерзость» становятся образцом жизни и проповедования!
«и говорили Слово Божие с дерзновением» (Деян.4:31).
«мы действуем с великим дерзновением» (2Кор.3:12).
«мы дерзнули в Боге нашем проповедать» (1Фес.2:2).
И так, более двух десятков раз употребляются производные слова от слова «дерзость». Применяются смело, дерзко, с радостью за то, что проповедники Слова Божьего не рабы, а дети Божии, соработники Бога, наследники Бога и сами боги!!
«Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам всё, что слышал от Отца Моего» (Ин.15:15).
Так сказал Иисус Христос ученикам. А разве мы не ученики Его? Да каждый пребывающий в Слове Христа, несущий это Слово людям, -- ученик Его! Ибо
«сказал Иисус к уверовавшим в Него иудеям: если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои УЧЕНИКИ, и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин.8:31,32).
Свободны мы от страха перед Отцом нашим, свободны от поповского невежества! И автор этих строчек гордится своим званием бога, пониманием Слова Божьего и благодарит Бога за все таланты, врученные ему от Бога!
* * *
Радостно и молодо Учение Христа. Вечно молоды Иисус и Его ученики. И досадно видеть изображения Христа и учеников в виде немощных старцев на картинах и иконах. Ведь были ученики Его озорными парнями, а Сам Иисус был весёлый тридцатилетний мужчина, --
«человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам» (Мф.11:19), --
как говорил Он о Себе. Среди множества изображений Иисуса Христа в живописи и описаний Его в литературе, есть одно нетривиальное и удивительно правдивое: с красным стягом – знаменем бунтарей и романтиков, Иисус Христос шагает впереди красногвардейского отряда сквозь воющую завьюженную тьму.
Иисус Христос – бунтарь, ведущий человечество сквозь мрак церковного невежества, сквозь вурдалачьий вой религиозных фанатиков, -- этот образ создан гением Александра Блока в самой драматической поэме изо всех поэм нашего мира, -- в поэме «Двенадцать». До сих пор поэма эта не понята теми, чьи душонки уютно заплывают жирком материального благополучия. Потому, что поэма написана для человека будущего, чей мятежный дух в Духе Божьем!...
ГЛАВА 8.ПОСЛЕСЛОВИЕ.
Затормозил автобус и я проснулся. Тело сковала судорога боли: лежал неудобно. Преодолевая боль, повернулся, сел. Покрутил головой на задеревеневшей шее. Впереди и справа от шоссе, сквозь широкие листья банановой рощи, мелькают яркие огни: Иерихон. Пустыня закончилась. Автобус медленно едет по центральной улице. Яркий свет газосветных ламп освещает полунощную пустоту города.
По обеим сторонам улицы, насмерть врастая в каменистый грунт, стоят стройные, как колонны храма, крепкоствольные ряды финиковых пальм, одинаково могучих и непоколебимо надёжных, как легионеры императора Тиберия. По-арабски Иерихон –Город Пальм.
В просветах между толстыми стволами и веерами из листьев финиковых пальм, видны однотипные двух и трёхэтажные дома, за тёмными окнами которых сладко спят самые «нижние» жители планеты – иерихонцы, -- живущие ниже первого этажа планеты, на полкилометра ниже уровня моря.
Сразу после Иерихона – подъём к Иерусалиму, который на полтора километра вознесён над уровнем моря. Эта дорога была последней в скитаниях Иисуса Христа. Много было путей-дорог в Его трудной, непоседливой жизни проповедника, а эта дорога была последней. За ним далеко растянулась толпа в которой были Его ученики, слушатели, попутчики, больные, жаждущие исцеления и просто любопытные…
Подъём к Иерусалиму всё круче. Грозно рыкнув от переизбытка лошадиных сил, автобус помчал вверх, да так быстро, что уши заложило, как в самолёте. На обочине шоссе промелькнул дорожный знак, каких больше нигде в мире не встретишь: «СИМАРК», то есть, «уровень моря». До морей отсюда далеко. А знак напоминает, что, кроме Атлантиды, есть на свете город такой же древний и тоже – ниже уровня океана. Это город Иерихон.
Возле перевала между горами Скопус и Масличной унылые серые облака вдруг заполыхали, окрасившись в радостно рыжий цвет. Это разгоралась заря огней Иерусалима. И как только автобус въехал на перевал, -- ярко засверкал гигантский сияющий купол огней: Иерусалим! Как алмазная корона на челе Святой Земли! Удивительные слова, три тысячи лет назад, написал пророк, разглядевший, сквозь толщу веков, наше страшное время глобального одичания человечества, когда
«тьма покроет землю, и мрак – народы» (Ис.60:2).
Но и тогда останется маяк на пути к Богу:
«светись Иерусалим, ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою. И придут народы к свету твоему» (Ис.60:1,3)!
Конец части 2, конец повести.
